В упрощённом изложении или краткой справке историю города Ковдора рассказывают обычно так: "С 1930-х годов началась геологоразведка, в 1953 году началась стройка, в 1962-м запустили Ковдорский ГОК, потом посёлок стал городом, с 1979 года - районный центр, а сегодня цветёт и пахнет." Точка. Можно свериться с Википедией. Немногим больше там написано. Современному студенту для ЕГЭ большего и не надо. Пусть дальше и не читают.

      Людям же вдумчивым, любопытным и любознательным, людям, по настоящему интересующимся историей своего родного края, мы и адресуем эту развёрнутую и подробную статью.

      Итак - начнём из глубин веков.

     Территория, сегодня определяемая как "Ковдорский район", практически всегда являлась для научной археологии и исторических исследований белым пятном. Причины для этого имелись вполне весомые: ранее, до революции и в предвоенные годы, исследователям едва хватало сил и возможностей изучить и переработать огромные массивы интереснейших материалов, полученных ими в районе Терского берега, Кольской губы, Ловозерского района и особенно южного берега Кольского полуострова - Умбы, Кандалакши и Варзуги. Второй, не менее важной причиной, является закрытость пограничной зоны в советское время, создающая некоторые реальные помехи для работы учёных.

     На территории же конкретного нашего района в разное время, в основном в процессе дорожных и геологических работ, были обнаружены следы и признаки древних стоянок первобытных людей, датируемые от 3-х до 3,5 тысяч лет до нашей эры. В совсем недавнем сообщении археолога М. Шахновича, нашего земляка, говорится о том, что он лично обнаружил предметы, датируемые каменным веком на берегу Ковдорского озера, в районе нынешнего стадиона КГОКа. В 2012-2017 годах экспедициями Кольской Академии наук были найдены, зафиксированы и сейчас изучаются каменные кладки в местах стоянок и кострища кочующих саамов в районе Авва-Губы, на реке Топор, Ливы и на Верхней Чалме. Датируются эти находки XI-XIV веками. Кроме оленьих  обожжённых костей, наконечников стрел и железных бытовых предметов, там найдены бронзовые и серебряные украшения, произведённые скорее всего, в Скандинавском регионе. Какие племена и народности проживали здесь в доисторические времена наукой не установлено. А в летописном средневековом периоде упоминаются лопари (лопь) и саамы. По некоторым научным предположениям они являются выходцами из среднего и южного Урала. Вплоть до конца XIX века в нашем регионе саамы селились на берегах Имандры - в Бабинском и Иокостровском погостах. Первое упоминание лопарского Бабинского погоста встречается в переписи 1574 года Василия Агалина, писца при Иване Грозном. Согласно картам и первым документальным сведениям, располагался этот погост на берегу Бабинской Имандры (в современной локации - это недалеко от станции Уполокша). Фактически же угодья и зона обитания "бобинических лопарей" распространены на географической диагонали от Ёрма-порога через озёра Чалму, Ливы, Каложное, через Пиренгу до Бабинской Имандры и Чирвас-губы. Сюда же включаются и река Ёна, Кох-озеро и Сейто-озеро. Привлекательные места для обитания человека, обустройства стоянок, постоянного жилья,  занятия охотой и рыболовством - это зоны впадения реки Ёна в Кох-озеро, это Каложное озеро, Комсозеро, Чирвас-губа, места в районе нынешних поселений Ковдорского района: Ёна, Слюда, Уполокша и Риколатва. Распадок в районе озера Репоярви, западнее посёлка Слюда, по некоторым сведениям упоминается в карельском эпосе "Калевала" как место, куда проваливались тёмные духи, уходя в подземный мир. Сегодня, свежая волна проекта "Ковдор - столица Гипербореи", выделяет те же места: Комсозеро, каньон Рубиновый, озеро Пасма, Риколатва.

      Западная часть Кольского полуострова, где сегодня расположен город Ковдор, не описана подробно и не исследована в исторические времена вплоть до конца 18 века. Земли эти были под покровительством скандинавских племён, позже под Новгородским и Архангельским управлением и обитали на них разрозненные племена и семьи саамов и лопарей. Более  развёрнутую и подробную информацию можно получить о южной части Кольского полуострова, где уже в 14 и 15 веках упоминаются поселения в районе рек Канды, Умбы и Варзуги. После падения Новгородской общины при Иване Грозном, эта южная часть Кольского полуострова была официально объявлена собственностью Российского государства. В переписи 1611 года  кроме Варзужской и Умбской волостей (уже ранее упоминавшихся в исторических летописях), перечисляются места расселения лопарей западнее и севернее Кандалакши. В писцовой книге Алая Михалкова их называют кончанской лопью -  (западного конца кольского побережья), где перечисляются погосты: Печенгский, Кильдинский, Нявдемский и далее, на юг от них:  Мансельгский, Бабинский и  Екостровский. Лопарей живших по северным берегам полуострова он называет Терской лопью, а тех, кто расселился южнее Кандалакшского залива, в сторону Княжей губы, Ковды и Керети - Лешей (дикой) лопью. Именно на Мнсельгском плато и стоит современный Ковдор, а за Екостровским проливом Имандры теперь расположены промышленные города Апатиты и Кировск.

      Первый исторический документ, описывающий эти места научно, датирован 1772 годом. Академик Санкт-Петербургской академии наук И.И. Лепёхин так описывал подробности жизни местных народов: "В 70 верстах от Кандалакшской волости на матёрой земле, в лопском Бабинском погосте, от озера Имандра в 20 верстах в западную сторону, на тундрах Кима и Выдсельга много также находится слюды, которую добывают бабинские лопари." А проживало на том погосте 16 человек.  Сейчас в районах посёлков Ёнский и Слюда, по берегам речек Куропта, Сейто, и в верховьях Ёны до сих пор можно обнаружить остатки древних горных выработок по добыче слюды - "стариковые" или "волчьи" ямы. В устных легендах передаются рассказы о добыче рубинов, жемчуга и даже золота. Ведь откуда же тогда эти названия - Рубиновая гора или шурфы и отвалы золотых приисков в верховьях Ёны и Корваёки? Однако на имеющейся в нашем распоряжении карте Александровского уезда Архангельской волости, составленной в середине 19 века, кроме Бабинского погоста, никаких факторий, промыслов или урочищ не указано. В промышленном смысле местное население интереса для центральных властей не представляло. Упоминаются: охота, оленеводство, рыбалка и кустарная добыча слюды, жемчуг на Пасме и смутные сведения о золоте и рубинах.


    Позже, в 1840 году, в Географическом словаре Кольского полуострова сообщалось об образовании села Ёна (Иона) из саамов Бабинского погоста и пришлых финнов. В конце 19 века вдоль реки Ёна расселялись семьи беглых финнов, а на месте села Ёна обитали семь финских семей, потомков которых при Советской власти насильно выслали в Финляндию, а из оставшихся многие были репрессированы в 30-е годы. Во времена принудительной коллективизации власти постепенно переселили оставшихся полукочевых оленеводов-саамов из Бабинского погоста в совхоз "Ёнский". Хотя из достоверных источников известно, что в Бабинском погосте в конце 20-х годов были и двухэтажная деревянная школа и клуб и сельсовет. Тем не менее, всех жителей Бабинского погоста в предвоенные годы постепенно переселили в совхоз Ёнский, потомки которых проживают там и в настоящее время.  Также имеются некоторые более поздние сведения о том, что знаменитый финский маршал Маннергейм в молодости увлекался охотой в этих местах в начале прошедшего ХХ века.

      Освоение и развитие этого региона могло быть связано только лишь с промышленным интересом к минеральным богатствам юго-запада Кольского полуострова. Уже при советской власти, в 1923 году, сообщается о территориальной принадлежности Ёно-Бабинского сельсовета к Карельской республике. А в 1927 году, в связи с районированием Северо-Западных территорий, Ёно-Бабинский сельсовет вошел в состав вновь образованного Мурманского округа Ленинградской области. В состав этого сельсовета включались и хутора, расположенные в районе Уполокши, Авва-губы, озера Кандас, озера Гирвас и Ковд-озера. 

    Теперь о топонимике этого названия - Ковдор. Преобладают две устоявшиеся версии возникновения названия наших мест, исходящие, естественно, из корней саамского языка. Первое относится к наименованию реки Ковдора, где корнем является "кувт" (куфт) - в переводе с саамского "змея" и, как бы, оправдывает петляние нашей речки Ковдорки. И второе, тоже по-саамски, происходит от "кувдо", соединённое с окончанием "ор", что означает - "центральное озеро".

      Промышленный же интерес к этому региону появляется, практически сразу, после установления Советской власти и, конечно же, на основании обширных дореволюционных научных исследований центра и юга Кольского полуострова. В июне 1918 года Совнарком направил изыскательские и гидрометрические партии в район рек Кандалакшского залива, а в январе 1919 года была создана комиссия Академии наук по изучению Кольского Севера, преобразованная в 1920 году в Северную научно-промысловую экспедицию. Для работы в экспедиции были привлечены крупнейшие советские учёные и исследователи Севера. Президент Академии наук А.П. Карпинский возглавил Учёный совет экспедиции, его заместителем стал академик А.Е .Ферсман, членами этого совета были профессора Н.М. Книпович, и Л.С. Берг. А будущий президент Академии наук СССР  В.Л. Комаров работал секретарём экспедиции. (из книги А.И.Сухачева "Воспоминания горного инженера"). В 1925 году Северная экспедиция была преобразована в Институт по изучению Севера при ВСНХ.

      После 1929 года, взяв курс на индустриализацию страны и создание мощного военно-промышленного потенциала, правительство обнаружило острую потребность в собственных запасах металлов, топлива и разнообразных минеральных ресурсов из отечественных недр. Научное исследование природных запасов Кольского Севера и немедленное их промышленное освоение были поставлены, как важнейшая задача для вновь созданного Ленинградского геологического треста. В том же 1929 году геологическая партия под руководством А.Е. Ферсмана и Г.Д. Рихтера обнаружила магнитную аномалию залежей железной руды в северной части тундры на берегу озера Имандра и обосновали её промышленное значение. Там и начал зарождаться позже Оленегорский ГОК. А на склонах Хибин в 1928-29 годах началась глубокая разведка апатитово-нифелинового месторождения.

      Основываясь на дореволюционных сведениях о добыче слюды лопарями в районе Бабинского погоста, геологи под руководством Г.А. Третьяка в 1932 году обнаружили на склонах сопки Левойва (Лейпатунтури) в 35 километрах западнее села Ёна старые выработки мусковитных слюд на пегматитовых жилах. В течении двух лет это месторождение активно изучалось и уже к концу 1934 года началась разработка и промышленная добыча слюды, а позднее и возникновение рабочего посёлка Слюда.

      Летом 1933 года Ёнский отряд Ленинградского геологического треста под руководством К.М. Кошица в районе озера Ковдоро открыл месторождение магнетитовых руд. На горе Вацу-Ваара (где сейчас находится отвал №3 рудника "Железный") геологи также обнаружили карбонатные и щелочные породы.  Месторождение получило название "Ёнское" (в некоторых документах - Ионское) и на следующий год сюда прибыла уже более многочисленная партия геологов под руководством К.М. Кошица и его помощника Б.А. Наумова. Они провели исследования при помощи магнитометрии, а также, с помощью большого количества разведочных канав и шурфов определили основные контуры залегания рудного тела и составили предварительную оценку запасов железных руд.

      Когда учёные-исследователи Кольского Севера обобщили итоги проведённых по заданию правительства своих геолого-разведывательных работ, то их доклад и рекомендации в 1936 году выглядели примерно так (в упрощённом изложении): Цель освоения природных ресурсов Кольского полуострова - это обеспечение мощностей промышленности Ленинграда и Ленинградской области. В первую очередь металлургии и машиностроения для военных нужд. Руду, уголь и необходимые минеральные ресурсы тогда доставляли из Воркуты, Урала, Кривого Рога, Кузбасса и других источников, в том числе из-за рубежа.  Учёные предложили размещать на Кольском полуострове металлургические предприятия для выплавки чугуна и стали вблизи мест их добычи на трёх выявленных железорудных районах: Кольском, Приимандровском и Ёно-Ковдорском. А комбинаты и предприятия цветной металлургии с выплавкой конечного продукта разместить в Мончегорске, Кандалакше и Ревде. Апатитовую фабрику построить в Хибиногорске, а карбонатиты, оливиниты и слюду добывать на том же Ёно-Ковдорском месторождении. И сроки исполнения этих планов устанавливались на 1940-46 гг. Первыми шагами в этом направлении стали: строительство Мончегорского комбината цветных металлов, где уже в 1938 году получили первый никель, а в 1940-м - окись кобальта. Началось строительство Кандалакшского алюминиевого завода, срок сдачи которого был назначен на ноябрь 1941 года и пуск редкоземельного комбината в Ревде в августе 1940 года. Апатитовый комплекс в Хибиногорске начал выдавать продукцию уже в 1934 и 35 годах, постепенно расширяясь. Весной 1940 года началось проектирование рудника и будущего рабочего посёлка металлургов в районе станции Оленья, основываясь на его близости к железной дороге. В теоретическом планировании - в Оленегорске должен был развернуться крупный металлургический центр и руда Ковдорского месторождения могла бы поступать в него на переплавку позже, после запуска второй очереди комплекса, примерно к 1950-му году. Что из этого свершилось, а что изменила и отбросила по срокам война, сегодня очевидно. Мончегорский комбинат приостановил свою работу и частично эвакуировался в Норильск, восстановил производство только в ноябре 1945 года, Оленегорск только в 1949 году начал разработку рудника, а в 1954 году обогатители выдали первый железный концентрат, и в 1955 году в Череповце выплавили из него первый чугун, Кандалакшский алюминиевый завод в 1948 году начали восстанавливать и только в 1951 году он дал первый алюминий из пикалёвского глинозёма.

      Для чего же заключённые восьми лагерей ГУЛАГА в 1938 году стали срочно прорубать и мостить железнодорожную ветку от станции Пинозеро Октябрьской ЖД (тогда - Кировской), где был самый крупный комплекс сталинских лагерей на Кольском полуострове (см. роман "Дети Арбата") до станции Уполокша, потом до Ёны, потом до двух лагерей на месте нынешнего Ковдора? Что планировали по ней возить, если железорудную фабрику в Ковдоре, в перспективах и отдалённых планах, видели только в 1946-50 гг? Весной 1941 года по результатам геологических исследований экспедиции, руководимой Д.В. Шифриным, был предоставлен лишь первый отчёт в Академию наук СССР о потенциале сырьевой базы ковдорского месторождения и институт "Механобр" только теоретически  рассчитал технологию получения чугуна в Томас-процессе. Но дорога и для будущей железорудной обогатительной фабрики и для комплексного освоения всех богатств Ёно-Ковдорского месторождения конечно же требовалась с прицелом на перспективу. И эту дорогу и дорогу на Алакуртти заключённые ГУЛАГа построили и сдали в эксплуатацию Ковдорский участок правительственной комиссии 21 июня 1941 года, по ней прошел первый пробный поезд, на котором собственно и приехала комиссия. Алакурттинская ветка от станции Ручьи была сдана в эксплуатацию раньше. На этих работах по сведениям современных поисковиков и краеведов был использован труд 56 000 заключённых. Что же собирались по дороге возить завтра, после 21 июня? Грузы были вполне реальные и стратегические: во-первых лес для многочисленных строек, он был самым спросовым материалом в те годы. Лес валили на Гирвасе, Чалме, в Авва-губе, на Пиренге, в Уполокше, Калюжном, на Червас-губе. Потом его сплавляли по рекам и озёрам через Верхнюю и Нижнюю Чалму по Кандасу и Кох-озеру, по реке Пасме в Бабинскую Имандру и далее в Пинозеро и Зашеек, где лес грузили в вагоны. Путь был сложным и затратным, железная дорога могла значительно удешевить транспортировку леса.  Второе, и главное, - планировалось активно разрабатывать силами тех же заключённых известковое, карбонатито-щелочное месторождение на берегу Ковдорского озера и возить эту продукцию в Кандалакшу и Мончегорск в качестве флюсовых присадок для выплавки никеля, кобальта и алюминия. Этим же путём облегчалась и доставка слюды, которую тогда возили до Кировской железной дороги летом на лошадях, а зимой на оленях. По отчётам за 1935-36 гг. Ёнское рудоуправление в посёлке Слюда отгружало ежегодно по 160 - 200 тонн промышленной слюды гужевым транспортом до Уполокши, а далее по воде до посёлка Зашеек.

      О возникновении на географической карте населённого пункта Ковдор в то время пока не упоминалось, он планировался строится только в конце 40-х годов при постройке Железорудной фабрики и известкового завода. А пока хватало сил подневольных тружеников ГУЛАГа только на прокладку дороги, на лесозаготовки и на помощь геологоразведке. На конечной станции 117-ти километровой ветки тогда были расположены только лагерь геологов (в районе Старого Ковдора), погранзастава, лагерь заключённых и метео-станция.  И уже на другой день, после начала войны, опять те же зеки, стали дорогу разбирать, складировать секциями вместе со шпалами и переправлять всё это богатство в район Беломорска, где оно и пролежало всю войну. Вопреки военной тайне существовала такая версия: если немцы перережут Октябрьскую железную дорогу под Кандалакшей, (что очень было близко к реальности, но отстояли, слава Богу), и тогда Мурманск попадёт в окружение как и Ленинград, то вот тогда из ковдорских рельсов и шпал поставили бы временную дорогу до порта в Беломорске и по Белому морю транспортировали бы грузы в Архангельск и Мурманск, получая обратно помощь по "ленд-лизу". Так что насыпь нашей дороги Пинозеро - Ковдор во время войны служила грунтовкой. По ней от ковдорских геологических и зековских лагерей разъезжали конные финские патрули до Ёны и их обстреливали и взрывали партизаны из отрядов Ёны, Слюды и Шуми-городка. А от Пинозера до Уполокши (там была линия фронта, где остановили финнов по линии Кулос - Верман) наши подвозили по ней тоже на лошадях, боеприпасы и подкрепления.

      Военные годы на территории самого Ковдорского района в подробностях не описаны, сведений имеется немного. Во время Зимней финской войны в декабре 1939 года бойцы пограничники 2-й Ёнской комендатуры совершили рейд-прорыв в глубину Финляндии на 120 км и разгромили там финский гарнизон. В ответ финны напали на погранзаставу в районе посёлка Гирвас, но были успешно отбиты. После объявления войны Германией против СССР,  финны двинулись на нашу территорию только 30 июня 1941 года (долго торговались с немцами о способах сотрудничества, настаивая на том, что для них это продолжение Зимней освободительной войны) и продвинулись они на основном направлении Салла-Алакуртти-Верман на 100-120 км от границы в течении 3,5 месяцев. Действия противника в Мурманской области развивались только на двух направлениях: на севере немцы и финны штурмовали Мурманск, прорываясь к единственному открытому порту страны, а  на Кандалакшском направлении, южнее Ковдорского района, рвались перерезать железную дорогу Мурманск-Ленинград. Это направление было важным для немцев тем, что уже с 1939 года существовали шоссейная и железная дороги из Финляндии до Кандалакши через Саллу и Алакуртти. В районе озера Верман (в 90 км от Кандалакши) немецкие и финские войска были окончательно остановлены. Немцы вводили свои войска и руководили военными действиями только на этих двух направлениях прорыва - Мурманском и Кандалакшском, без них финны не прошли бы и эти 120 км, а на Печенгском направлении - всего 25 км.  И в сентябре 1944 года, после подписания мирного договора с Финляндией, наша 19-я армия получила приказ наступать, и они откатились к границе за 10 дней. Причём сопротивлялись только немцы, а финны ушли мирно, но забрав с собой все финские семьи из Алакуртти, Келлоселька, Саллы и других приграничных хуторов.

      На территории нынешнего Ковдорского района по хуторам и довоенным поселениям финский гарнизон только вёл патрулирование. Лагерь заключённых на берегу Ковдорского озера был свёрнут окончательно 28.06.1941 г. Предварительно они закопали и спрятали в шурфах геологическое и горно-рудное оборудование. Самих заключённых частично мобилизовали в действующую армию, частично отвели в тыл, в район Кандалакши и Хибиногорска для выполнения  лесозаготовок и строительства оборонительных сооружений. Линию обороны Мурманска держала 14-я армия, а позже на её усиление в район Кандалакши была добавлена 19-я армия Карельского фронта (второго формирования). 19-я армия первого формирования была полностью уничтожена в первые дни войны на Западном фронте и вместо неё для защиты Кандалакшского направления была  создана новая 19-я армия, сформированная из жителей Архангельской, Вологодской и Ленинградской областей. В направлении южнее Ковдора действовали  104 и 122 стрелковые дивизии Кандалакшской оперативной группы войск, а территорию по линии Кулос-Ёна-Уполокша контролировали 3-й батальон 101 пограничного полка и посты 73-го отдельного батальона войск воздушного наблюдения и связи. Крупных сражений и войсковых столкновений на территории Ковдорского района не было. Посёлок Слюда, в котором уже до войны были построены бараки, клуб и сельсовет находился под контролем пограничников и партизан. В 1942-44 годах он был партизанской базой, так же как и Ёна, которая за проявленную активность была разбомблена в феврале 1943 года и партизаны ушли на территорию так называемого "Шуми-городка". На этой территории действовали три партизанских отряда: "Большевик", "Полярник" и "Сталинец". Они были созданы под руководством оперативников НКВД в Архангельской области, переброшены в зону партизанских действий от реки Лотта на севере до Карелии на юге и пополнялись немногочисленным местным добровольческим населением. Задачами партизан были: диверсионная и разведывательная деятельность в тылу противника, боевые рейды в тыл врага и на территорию Финляндии. Особенностью партизанской войны в Кольском Заполярье было то, что отряды располагались на нашей, не оккупированной территории и все боевые задания выполняли, проникая в тыл финским и немецким подразделениям, выполняли там поставленные командованием боевые задачи и возвращались на свои базы. Главный штаб партизанского движения был в посёлке Зашеек, а опорные базы на нашем направлении располагались в Уполокше, Слюде и Ёне. (см. раздел "Документы" - "Ковдор в годы войны" на нашем сайте).

      Кроме этого, есть несколько фактов и одна байка, которые, пожалуй, стоит упомянуть. Летом 1995 года к нам в Ковдор приезжал ветеран партизанского движения, командир отряда "Большевик" А.С. Смирнов, тогда проживавший в г. Подольске под Москвой. Он, как и всегда, встречался с молодёжью, побывал на мемориале "Шуми-городок" на 37 километре автодороги Ковдор-Пиренга и уже после официального митинга присел на лавочку, усмехнулся в свои знаменитые усы, и рассказал нам историю возникновения самого этого понятия: "ШУМИ-ГОРОДОК". Раньше, лет 15-20 назад такое рассказывать было нельзя, да и мероприятия были всегда сурово-серьёзными, не принято было шутки да байки рассказывать. Теперь времена настали новые, либеральные, не грех и вспомнить. Командование всем партизанским движением осуществлялось из посёлка Зашеек, командовал там майор НКВД Г.И. Бетковский, были опорные базы во вражеском тылу и на Туломе, и на Лотте, а здесь у нас была основная база в Слюде, и ещё одна в поселке Ёнском. До того как Ёнскую базу разбомбили в 43-м, у нас был перевалочный пункт, получивший от нас это имя "Шуми-городок". Это если сейчас встать спиной к этому мемориалу (спасибо комсомольцам ковдорским, отличный памятник сделали) и пойти по тропе вниз, спускаясь с пригорка к реке Сейто километра 3-4, то вот там и стояли два довоенных барака геологов, там у нас был тайник под полом и запасы оружия, провизии, сухой одежды и прочего, необходимого в дальних пеших переходах. Вот нас посылали на задания к Салле, в Алакуртти, а то и дальше, задачи ставили боевые, всё в порядке строгой дисциплины, но мы-то были молодые, шальные. Знали, что начальства в это время не будет, сговаривались с девчатами из Ёны, у одной даже патефон был, всякими правдами-неправдами добывали самогон и уславливались, чтобы они ждали нас на обратом пути с задания там, в бараках. Делали своё боевое дело споро, резво, предвкушая праздник. И потом, по возвращению, устраивали вечер с застольем, бедной закуской и самогонкой. Танцевали, пели, смеялись, в общем - шумели (!) А ребята потом в Ёне или Уполокше спрашивали нас: "ну как пошумели в Шуми-городке?" Вот так и приклеилось это название. А потом, когда пришлось из Ёны уходить, то перебрались всем отрядом именно сюда, в Шуми-городок, землянок нарыли, маскировку устроили, народу стало много там обитать, до 160 человек, и начальство, опять же рядом - тихо стало и по уставу служба пошла, строгая. А базу эту самолёты-разведчики немецкие так и не нашли, уцелела она до осени 1944 года, до нашего наступления.

        А на самом деле, ларчик очень просто открывался: перед самой войной (в 1940 году) на экраны СССР вышел незамысловатый производственно-художественный фильм-комедия "Шуми, городок!" (реж. Н. Садкович), где одну из главных ролей играл Пётр Олейников и даже участвовали молодые Тарапунька и Штепсель (Тимошенко и Березин). Так что словесный этот оборот был у многих тогда на устах.

        Война ещё не закончилась, а в блокадном Ленинграде в 1942 году учёные-геологи Ц.Г. Залкинд и А.И. Шалимов, участвовавшие в предвоенные годы в экспедициях по изучению Ёно-Ковдорского месторождения совместно с Д.В. Шифриным и К.М. Кошицем, произвели расчёты геологических перспектив месторождения, его промышленного применения и использования, а также нанесли на карту контуры Ковдорского геологического массива. В 1944 году, вернувшиеся из эвакуации геологические учреждения снова получили задания на скорейшее изучение и разработку месторождений Кольского полуострова и завершение оценочной работы с помощью новых экспедиций. В 1945 году была организована Ленинградско-Мурманская экспедиция при Совете по изучению производительных сил (СОПС) Академии наук СССР, которой было поручено пересмотреть довоенные теоретические выкладки по развитию  горно-добывающей и металлургической промышленности северо-западного региона страны


       Из Ленинградской области и всей центральной части СССР промышленность была эвакуирована на Урал и далее - в Казахстан и Кузбасс и стратегию послевоенного использования Кольских месторождений учёные стали рассматривать несколько иначе. В ноябре 1944 года на заседании в Академии наук СССР разгорелись споры о восстановлении большой металлургии для ленинградской промышленности и определении места постройки основного металлургического комплекса. Стратегия изменилась в том, что металлургический завод должен быть расположен не вблизи мест добычи руды, а на территории, приближённой к потребителю, в первую очередь - к Ленинграду. В течении 1945 года, после всех согласований со специалистами по экономике, энергетике, топливному сырью, транспорту, металлургии, геологии, Госплану и (главное тогда!) под партийным руководством - окончательно утвердили город Череповец. В план четвёртой, восстановительной пятилетки развития народного хозяйства СССР (1946-1950 гг) включили проект создания Череповецкого металлургического комбината, начиная с декабря 1947 года и подготовки сырьевой базы для его деятельности. Его основным сырьём должен стать уголь из Печоры и железный концентрат из Оленегорска.

        На Ёно-Ковдорское месторождение, также, как и на Оленегорское были направлены новые исследовательские экспедиции в 1945 году, в которые влились свежие кадры учёных (О.М. Римская-Корсакова, Н.Д. Соболев, С.М. Курбатов). Возглавляли их работу уже опытные на этих массивах Д.В. Шифрин и К.М. Кошиц, получившие по результатам двухлетних исследований в 1947 году Сталинские премии. Учитывая выводы этих работ к 1947-48 годам окончательно сформировалась стратегия дальнейшего развития горно-добывающей и обогатительной деятельности на этих двух месторождениях. Основным месторождением было утверждено Оленегорское и началось детальное проектирование и разработка рудника и строительство обогатительной фабрики, а Ковдорское месторождение проявило свой норов и особенности: содержание руды показало большее содержание фосфора и вообще оказалось более сложным по структуре, чем предполагалось вначале. Оленегорская руда содержала больше кварцитов и серы и в дальнейшем из Ковдорского месторождения (как вспомогательного) планировали добавлять руду для общего усреднения и совместного использования продуктов этих двух месторождений в соотношении 2:1 для удобства доменного передела в Череповце. Первым должен быть запущен Оленегорский ГОК и работать в одиночку в период 1955-1960гг., а Ковдорский ГОК запустить к 1961 году, после более детальной и углублённой дополнительной геологоразведки и оценки вновь выявленных особенностей нашего месторождения.

        Ленинградское геологическое управление осуществляет детальную разведку Ёно-Ковдорского месторождения в период с 1948 по 1951 год и составляет сводный отчёт по итогам этих работ. Полевой отряд геологов на нашем месторождении возглавлял петрограф Н.Д. Соболев, отметивший промышленное значение вермикулита, доцент университета О.М. Римская-Корсакова указала в своих работах на повышенное содержание магния и фосфора в ковдорском магнетите, старший геолог Н.А. Волотовская открыла и детально описала Малый Ковдорский массив, залегающий к Северо-востоку от главного массива. А на заключительном этапе разведки отряд возглавлял В.И. Намоюшко, исследовавший месторождение ещё в предвоенные 30-е и 40-е годы.

        Сразу после окончания войны, начались работы по восстановлению работы рудника "Ёнский" в посёлке Слюда и он начал давать промышленную продукцию уже в 1946 году. В районе Риколатвы был основан  посёлок в 1949 году и начал работу новый рудник Ёнского Рудоуправления, позже вошедшие в комбинат "Ковдорслюда". Также появились рудники и исследовательские шурфы на вермикулитовом месторождении, севернее будущего Ковдора, работу которых обеспечивали, как и до войны в основном заключённые ГУЛАГа. По сведениям ковдорских поисковиков (Е. Зинченко и С. Попов) к 1952 году на территории будущего Ковдорского района действовали всего 8 рудников, рядом с ними существовали три лагеря с заключёнными и ещё 5 временных лагерей были размещены вдоль восстанавливаемой ветки железной дороги Пиренга - Ковдор. После бериевской амнистии 1953 года мелкие рудники (кроме Риколатвы и Слюды) были заброшены в связи с нехваткой рабочей силы заключённых. В сомом Ковдоре будущие первостроители заключённых уже не застали, хотя по воспоминаниям старожилов (М.А. Цапаева) в 1949 - 1952 гг они там были.


       Ковдорское месторождение рассматривалось на первых порах из центральных научных далей, как моно-профильное (железорудное), но дотошные геологи, исходившие собственными ногами все наши сопки и получившие богатые результаты исследований, настойчиво указывали и на довоенные открытия карбонатитов, и на открытие в 1946 году вермикулитовых залежей, севернее Ковдора, и на развёрнутое исследование оливинитов в 1954-60 годах, подтвердившее возможность промышленной добычи вермикулита и флогопита. Нельзя также забывать и о довоенном месторождении мусковитной слюды на руднике "Ёна" в посёлке Слюда, восстановленном и снова начавшем выдавать продукцию уже в 1946 году. Ещё не сформировалась идея комплексного использования Ковдорского месторождения, но к каждому из перечисленных открытий был проявлен большой промышленный интерес и строились перспективы. А реализация этих перспектив никак не была возможна без восстановления железной дороги Пинозеро-Ковдор. В 1948 году уже было создано постановлением Совмина СССР Ёно-Заимандровское рудоуправление "Колжелдруда", которое стало заказчиком постройки трёх горно-обогатительных предприятий: Оленегорского, Африкандского и Ковдорского (в порядке очерёдности сдачи объектов). Ковдорский ГОК был отодвинут в планах именно из-за отсутствия дороги и не подготовленной для его строительства пром-площадки. Начиная с 1949 года, стройуправление №75 "Севзаптрансстроя" начало восстановление железной дороги от станции Пинозеро до Уполокши. Рельсовый путь до Ковдора был уложен к 1951 году и начались технологические и товарные перевозки, а 30 марта 1953 года на станцию "Ковдор" прибыл первый товарно-пассажирский поезд. И дата 1 июня 1953 года, когда прибыли на эту станцию первые бригады строителей треста "Кольстрой" установлена в истории, как День рождения города Ковдора.     

        Конечно же, никакого города, и даже посёлка, там ещё не было. Станция на 117-м километре тоже была понятием условным - стояли бараки вдоль полотна железной дороги (остатки лагеря и новые постройки), сараи, хоз-службы и склады строительных материалов. Железнодорожная ветка была длиннее тогда почти на 4 км в сторону горы Воцу-Ваара до площадки лесозаготовок и пилорамы на берегу речки Верхняя Ковдора. Оттуда отгружали лес в течении 10 лет, до 1964 года, когда эта дорога уже стала мешать разработке карьера рудника "Железный" и лесное хозяйство переместили в Куропту на построенную там ещё в 1953 году площадку леспромхоза. Параллельно железной дороге в 1953 году начали прокладку линии электропередач (ЛЭП-110) от каскада Нивских ГЭС до Ковдорского рудоуправления, с ответвлением на Слюду. Завершили строительство ЛЭП-110 и подали первое электричество на промплощадку строящейся обогатительной фабрики и в посёлок Ковдор только осенью 1957 года. А до этого все потребности в электричестве решались с помощью разномастных дизелей, которые на ночь в жилой зоне отключались, а  первые бараки, первая школа, больница и магазинчики освещались керосиновыми лампами и свечками.

      Во главе отряда строителей СУ "Спецстрой" (подчинённому тогда территориальному тресту "Кольстрой") был начальник этого СУ Голубев П.В. С мая 1953 года на пром-площадке в Куропте, где стройку объектов для леспромхоза вело Африкандское стройуправление, сформировался штаб будущего Ковдорского СУ, накапливались кадры строителей и переправлялись к Ковдору необходимые стройматериалы. Прибыв в Ковдор 1.06.1953 года первые строители посёлка расселились в довоенных полуразрушенных домиках на Старом Ковдоре, в брошенных зековских бараках и даже в землянках, которые временно пришлось соорудить, пока не началось строительство первых бараков на будущих улицах будущего посёлка. Имена этим улицам они давали в соответствии с главными профессиями будущих ковдорчан и полученным заданием руководства: улица Строителей и улица Горняков. Потому, что им было поручено построить посёлок на 5 000 жителей и начать строительство горно-обогатительной фабрики.

        В октябре 1953 года Министерством чёрной металлургии СССР был утверждён проект постройки рудника и обогатительной фабрики на основе Ковдорского месторождения мощностью 2,8 млн. тонн руды и 1,146 млн. тонн железного концентрата в год. Причём в этом проекте предусматривалось использовать для транспортировки руды из карьера железнодорожный транспорт, как в Оленегорске и Кировске и даже выдвигалась идея использования диковинного транспорта - "дизель-троллейвоза", но это чудо-юдо не пошло в серийное производство и от железнодорожной транспортировки горной массы в 1958 году отказались в пользу автомобильных перевозок. Что сыграло положительную роль для будущего развития карьера (по мнению А.И. Сухачева  из книги "Воспоминания горного инженера"). В проекте было ещё одно слабое звено: расчёт был произведён на разработку только южной части Ковдорского месторождения, а северная его часть была ещё недостаточно разведана и требовала сложных гидротехнических решений по отводу русла Верхней Ковдоры и её притоков.

        Однако стремительное развитие Череповецкой "Северной Магнитки" и её растущие потребности внесли новые корректировки и пересмотр существующих проектов работы Оленегорского и Ковдорского ГОКов. Если из Оленегорского железного концентрата и привозного Ново-Липецкого кокса первая Череповецкая домна выдала чугун уже в августе 1955 года, а в течении 1956 -го года они запустили собственную коксовую батарею и заложили вторую доменную печь, а в 1958 году выдали уже первую сталь, - то запуск Ковдорского ГОКа явно буксовал. Минчерметом срочно был разработан новый, более обширный проект в 1956 году, где указывалось удвоить мощности Оленегорского ГОКа и увеличить объёмы проектируемого Ковдорского ГОКа до 6 млн. тонн руды и 2,4 млн. тонн железного концентрата при условии запуска первой очереди комбината в 1961 году. Однако фактически фундаменты под постройку обогатительной фабрики строители заложили только летом 1958 года. До этого, вновь созданное Ковдорское рудоуправление занималось созданием и обустройством работы рудника на склонах сопки Пильком-Сельга, в южной части месторождения, а на её северо-западном склоне ещё велись работы по промышленной добыче известняка из карбонатитов и устанавливались обжиговые печи для извести , активно велась геологоразведка и проектирование северной части месторождения. Основные заботы были связаны с обустройством будущей пром-площадки, привязкой к электросетям и прокладкой дорог, размещением подсобных и ремонтных служб. Летом 1958 года для начала разработки горного массива Ковдорское рудоуправление получило один(!) экскаватор ЭКГ-4, три самосвала МАЗ-525, один бульдозер, один автокран, железнодорожный кран и компрессор. Для производственно-хозяйственных перевозок имелся один грузовик "Урал" ЗИС-3. Под постоянным прессом сроков сдачи и нехватки средств, размещали все объекты будущего строительства и подсобные службы поближе к полотну железной дороги и линиям электроснабжения вдоль северо-западного берега озера Ковдор. В будущем пришлось во многом делать двойную работу: убирать и перемещать на новые площадки многие склады, службы и ремонтные мастерские по мере расширения деятельности ГОКа в 70-е и 80-е годы.

       Одновременно решались задачи по размещению будущего хвостохранилища, продовольственной базы ОРСа, теплоснабжения при помощи угольной ТЭЦ на три котла (её гораздо позже перевели на мазут) и даже подсобного хозяйства, которое было заложено в 1957 году. Для нужд строящегося посёлка Мурманским территориальным отделением Совнархоза было запланировано ввести в течении 1958 года бетоно-растворный завод, столовую на 100 мест, баню с котельной, детские ясли на 65 мест и детсад на 100 мест. Жилой фонд барачного типа к этому времени уже занимал 4 квартала, а благоустроенное жильё (2-х и 3-х этажные дома) составляло 96 квартир в 11 домах. Первый благоустроенный каменный дом по адресу: ул.Горняков-5 был заложен осенью 1956 года (именно его почему-то недавно и снесли). Но торжественно сдали в эксплуатацию дом №7 по ул.Горняков (из воспоминаний А.В. Косарчука). Потом были сданы дома №3 и №5, угловой дом №1 и двухэтажный по ул.Парковой, недавно обновивший внешнюю косметику. Были построены ясли на ул. Ленина - 5 (там сейчас музыкальная школа) и гостиница по ул. Зелёной - 3 (теперь это часть краеведческого музея). Школу на 400 мест ввели в эксплуатацию в сентябре 1956 года (сейчас ул. Сухачева-21), причём занятия начались только на 3-м этаже, а на первых двух ещё работали строители. И полностью школа приступила к работе только в 1957 году. Управление комбината (Рудоуправление)  занимало всего половину барака по ул. Горняков - 12 (потом в нём размещалось руководство ЖКУ) и работало в управлении всего 35 человек (из них только 14 - администрация). В 1957 году Ковдорское рудоуправление переместилось ближе к пром-площадке за озером в двухэтажное каменное здание. Все жилые благоустроенные дома разместились в квадрате: ул. Горняков, Парковая, Зелёная и чётная сторона улицы Кирова в период 1956 -59 гг. В сторону Старого Ковдора активно строились типовые 2-х этажные деревянные дома серии "К-9" и бараки серии "К-7" до улицы Новой. С 1960 года началось строительство нового типа домов - серии "477-2С", кирпичные 4-х этажные "хрущёвки". Ещё была попытка внедрить быстро возводимые дома из бруса серии "Б-25" (2-х этажные на 16 квартир из двух подъездов). Такой дом был построен всего один, напротив пограничной комендатуры по ул.Кошица - 4 (уже давно снесён) и весь квартал по чётной стороне ул. Кошица должен был состоять из таких домов. Но пошла серия кирпичных "хрущёвок", были сданы типовые общежития по ул. Кирова - 3 и ул. Горняков - 11 и серия "Б-25" была остановлена. К концу 1959 года в посёлке городского типа Ковдор проживало 5 400 жителей, а к 1965 году уже составляло 10 200 человек и посёлок Ковдор 22 июля 1965 года официально получил статус города.

        Алексей Иванович Сухачев в своей книге "30 лет в Ковдоре" (Воспоминания горного инженера)" отмечает не только поспешность и некоторую недальновидность в расположении служб и складов на западном, промышленном берегу озера, но и размышляет об ошибочности и недальновидности расположения самого города Ковдора, которое он занимает сегодня. Теоретически жилой фонд для работников будущего комбината и даже будущего ГОКа "Ковдорслюда" должен быть отнесён подальше от пром-площадки и, в первую очередь от карьера рудника "Железный". И не только по причине взрывов и запылённости (об этом думали во вторую и даже пятую очередь), а, прежде всего потому, что само рудное тело Ковдорского месторождения и перспективы его разработки должны были двигаться именно в северо-восточном направлении, прямо к улицам и центральной площади современного города. А сам город, все его дома, социальная сфера, инженерные сети и дороги необходимо было бы разместить на территории, занимаемой сегодня дачным массивом напротив БМТС, за телевышкой. Но, во-первых, доразведка и исследования будущей стратегии освоения месторождения двигались постепенно, пошагово, и только в конце 60-х и в 70-е годы стала ясна картина, куда и как желательно было бы двигать горизонты карьера, но уже было поздно, - не сносить же дома и переселять людей. Таких расходов никто даже прикидывать не станет. А во-вторых, всё те же причины - спешка и экономия средств заставляли делать плечо подвоза рабочей силы покороче, электросети поближе, тепло и водоснабжение поэкономней, и вообще: строительство жилых и бытовых объектов должно быть типовым, экономичным и подчиняться тем же двум требованиям времени - быстрее и дешевле. И, опять же,  поначалу (в 1953-56 годах) отталкивались от реально разведанного и утверждённого проекта объёмов только первой очереди для запуска комбината. По требованиям нового проекта 1958 года это уже был ГОК на 6 млн.тонн руды и посёлок на 5 тысяч жителей. Потом, после запуска комбината и начала разработок вермикулита и флогопита, скачок в численности работников и потребность в жилье увеличились в разы. О том, что комбинат развернётся до такой махины к концу ХХ века и город Ковдор станет районным центром с населением в 30 тысяч человек, тогда и не мечтали и так далеко не заглядывали. Планирование шло пятилетками, авралами и прорывами, а пусками последующих очередей комбината и новых производств станут заниматься уже будущие поколения плановиков и проектировщиков, - пусть у них голова болит. Хотя и первостроители и такие стратеги, как Алексей Иванович, всё это видели в развитии, в буднях великих строек, и ломали головы и болели сердцем за будущее родного Ковдора.

      Вот как А.И. Сухачев описывает только одну из деталей в череде допущенных ошибок планирования будущего города. Ещё будучи молодым главным инженером строящегося комбината (директором тогда был Сараханов К.К.) и возмущаясь тем, что посёлок строится прямо в центре рудного массива, он поехал в институт "Гипроруда", занимавшийся проектированием и самого ГОКа и рабочего посёлка, и высказал там свои соображения и возмущение. В ответ ему показали справку управления "Севзапгеологии" о том, что на площади, проектируемой под строительство посёлка, полезные ископаемые отсутствуют. И это была явная ложь, потому, что местные, постоянно действующие геологи видели, отмечали в сводках и своих докладах  вскрывающиеся прямо у поверхности магнетитовые и вермикулитовые пласты при прокладке обычных траншей под водоснабжение, фундаменты или кабели. С 1959 года начались активные работы по геологоразведке вермикулитового месторождения под руководством Тернового В.И. и по итогам маркшейдерских выкладок этих изысканий тоже были жаркие споры по ограничению или смещению проектируемых жилых кварталов. Но из центральных высоких кабинетов видели только нужды и аппетиты Череповецкого металлургического комбината, и требовали всё одно и тоже: быстрее, досрочно и дешевле. Так и выстроился в муках кабинетных боёв и нуждах повседневной авральной стройки будущий посёлок и город - Ковдор. И самое важное: генерального плана строительства Ковдора никогда не было, не существовало. И жильё, и социальные объекты, и инженерные сети, и необходимые хоз-объекты - всё строилось урывками, рывками, прорывами до завтрашней ближней цели. А в послезавтра смотреть было некогда, да долгосрочной стратегии и не было.

       


       С 1959 года началось активное строительство промышленных объектов будущего Ковдорского ГОКа и, как следствие, потребовалось большое количество новых кадров строителей и смежных специалистов. Начали прибывать и горняки и новые строители города, и ещё работали геологи, лесозаготовители, существовала пограничная комендатура. Нарастала напряженность по жилищным и социально-бытовым вопросам. Ковдорское СМУ треста "Кольстрой" было реорганизовано в самостоятельный трест "Ковдорстрой", который продолжал возглавлять П.В. Голубев, а позже его сменил В.Г. Ксендзовский. По воспоминаниям Почётного гражданина Ковдорского района А.В. Косарчука, строители преодолевали огромные трудности в эти годы годы и решали многие проблемы и героически и, порой, вполне оригинально. (на нашем сайте эти материалы по ссылкеhttp://kovdor-open.ru/doc/lichnye-arkhivy/528-воспоминания-а-в-косарчука.html  ).

        Так, например при прокладке первого надёжного моста через озеро от пром-площадки до просеки через лес, ставшей в последствии улицей Ленина, никак не получалось установить "ряжи" - опорные срубы из брёвен, заполненные камнями. Они постоянно валились набок, не удерживаясь  на многометровом слое ила. Ранее немногочисленные грузовики, подводы и пешие рабочие ходили вокруг озера на Старый Ковдор по грунтовой дороге, через лесо-биржу, находящуюся севернее озера, где сегодня отвалы вскрыши ГОКа и само зеркало карьера. В узкой перемычке от первых трёх бараков на другую сторону озера, где сегодня собственно и расположен весь город Ковдор были настелены только временные пешеходные мостки в 1954 году. А мост-дамбу на ряжных опорах всё-таки поставили в сентябре 1956 года, и сократили путь от промплощадки комбината к баракам посёлка Ковдор. Но выдавленный в большом количестве и исследованный строителями ил со дна озера оказался великолепной добавкой, пластифицирующей раствор и не позволяющей ему быстро замерзать в зимних условиях. Этой придуманной ковдорскими строителями добавкой к раствору пользовались несколько лет и при заливке фундаментов промышленных и подсобных корпусов, и при строительстве первых каменных 2-х этажных домов.

первый наплавной мост через озеро (1954 год) 

первая надёжная дамба через озеро, ставшая уже автомобильной дорогой (1961 год)

        Также было и с использованием извести. В 1955 году трест "Кольстрой" сократил, а потом и вовсе прекратил поставки извести на стройки ковдорских объектов. Начальству стало известно про разведанные в Ковдоре ещё до войны известковые залежи. Поступил приказ - самим добывать известь, собственными силами и не прислали никаких специалистов по этому вопросу. И что же - победили! Решили вопрос за полтора года: вырубили лес, поставили обжиговые печи, добывали камень, обжигали его в печах и ещё отправляли готовую известь на другие стройки Мурманской области и Карелии. А из полученного шлака, тоже по собственному почину стали делать шлакоблоки и использовать их в строительстве. Также и со вспученным вермикулитом. Когда поняли его теплоизолирующие свойства после обжига, тоже поставили экспериментальную печь и использовали его, как утеплитель при строительстве бараков и 2-х этажных "деревяшек" серии "К-9".

        Сложно решались и вопросы снабжения. Проблемы были не только с поставкой строительных материалов и спец-техники, но и с обычными, самыми необходимыми для жизни материями, такими как вода и электричество. Воду до конца 1957 года возили в посёлок водовозы из озера на гужевых подводах и одной авто-цистерной. Жили при керосиновых лампах и свечах. На производстве использовались дизель-генераторы различных конструкций. При нехватке солярки и мазута использовались даже деревянные чурки. Их высушивали, создавали медленное тление в специальном тигле и выделяемый газ крутил турбину генератора. Электричество в жилые дома давали только утром и вечером до 22-х часов. В школе последние уроки вечерней смены для рабочей молодёжи заканчивались и дизель-генератор выключали до утра. А согревали школу до 1958 года установленным во дворе локомобилем, который грел специальный котёл, и подавал тепло в школьные батареи. Все жилые дома отапливались дровами - и бараки, и каменные первые дома, и 2-х этажные "деревяшки", и даже первые "хрущевки". Во дворах всех первых жилых кварталов Ковдора красовались сараи для хранения дров. ЛЭП-110 начали тянуть от Нивских ГЭС ещё с 1953 года, пробиваясь через болота, речки и бездорожье, а подали рабочее напряжение в Ковдор только в 1957 году. И с 1958 года стройка комбината резко активизировалась.

     Не хватало, естественно, и простых бытовых продуктов и товаров.  ОРС Ёнского рудоуправления оставил под своим крылом только посёлки Слюда, Куропта, Риколатва и Ёнский, а Ковдорскому ГОКу пришлось создавать свой собственный ОРС, развивать собственное подсобное хозяйство, в авральном порядке пришлось строить хлебопекарню в 1957 году на берегу озера, но хлеба по началу не хватало и его везли из Куропты и Риколатвы дополнительно. Отделение Госбанка было расположено в посёлке Зашеек и это было крайне неудобно и тормозило работу производственных подразделений посёлка. Ведь единственной транспортной нитью сообщения Ковдора с большой землёй была железная дорога Кандалакша-Ковдор, регулярное движение пассажирского поезда один раз в сутки по твёрдому расписанию открыли только весной 1956 года. А до этого рейсы поездов были нерегулярными от случая к случаю. Прицепляли отдельные вагоны к товарным составам, приезжал иногда и вагон-клуб, показывал кино, устраивались лекции и вечерние танцы. Собственный филиал банка в конце концов выбили для Ковдора и он разместился в полуподвале углового дома ул. Парковой и Горняков -1 (потом там был клуб "Юность", а в перестройку - магазин автозапчастей). Товарный голод был обычным для тех лет и привычным для всех советских первостроителей. Не было мебели, простых хозтоваров, дефицитом были иголки, посуда и керосиновые лампы. Очень выручали железнодорожники (был магазин возле вокзала) и редкие заезжие ведомственные автолавки а также маленький магазинчик военторга. Первые магазины появились на Старом Ковдоре, "деревяшка" на ул. Кирова и каменный "Гастроном" по ул. Ленина -6. Детям уже требовались школа и ясли. Первая школа разместилась в 1954 году в бараке, в двух комнатах площадью 32 кв.метра, первой учительницей там была Т.К. Полицына. Клуб тоже по началу был в бараке, но молодёжи было тесно, да и обычного партсобрания провести было негде. И тогда строители на свой страх и риск под видом расширения типового барака построили новый клуб "Строитель" (позже - "Искра"), площадью как бы в два срощенных барака и самостоятельно усилили его конструкцию. Практически выстроили клуб на 400 мест с нуля и ещё для его нужд путём такого же самостроя возвели временную котельную. Кинотеатр "Юность" тоже строился с местными собственными усовершенствованиями. Типовой проект жителей никак не устраивал, в зале было запланировано всего 300 мест. И тогда  инженер техотдела треста "Ковдорстрой" В.Н. Стецюра внёс изменения в типовой проект, увеличив число посадочных мест до 500, и при поддержке начальника СМУ В.Г. Ксендзовского, утвердил эти изменения в Госстрое и кинотеатр был пущен в эксплуатацию в 1961 году. Он работал успешно для всех ковдорчан много лет, до самой перестройки. 

        И вот настала пора запуска главного объекта: горно-обогатительного комбината. Мурманский Совнархоз по итогам 1959 года разразился гневными указаниями и приказами срочно активизировать эту работу, так как годовой план по капитальному строительству был выполнен всего на 54,6%, по жилищному и социально-культурному направлению лишь на 51%. Срочно нужно было принимать крутые и радикальные меры. Снова аврал и штурмовщина. В декабре 1960 года из аппарата Совнархоза был прислан новый директор К.К. Сараханов, опытный горный инженер, прошедший суровую школу Колымы и Чукотки. Ковдорское рудоуправление было реорганизовано в Ковдорский горно-обогатительный комбинат с новыми, более широкими возможностями, но и обязанностями тоже. В феврале 1961-го он получил новую огромную обузу - весь жилищный фонд посёлка, вместе с коммунальным хозяйством были переданы от треста "Ковдорстрой" комбинату. Это было большой ошибкой и организационным просчётом по мнению А.И. Сухачева (книга "30 лет в Ковдоре -воспоминания горного инженера"). Временное, барачного типа жильё, заселённое на тот момент в большей степени строителями, геологами и лесозаготовителями упало тяжким грузом на баланс ещё не действующего предприятия, которое срочно набирало собственные кадры будущих горняков и обогатителей и само остро нуждалось в жилом фонде. И при этом Министерство (Совнархоз) утвердил жёсткий срок ввода в эксплуатации первой очереди технологического производства комбината - 4-й квартал 1961 года. Сам строительный трест тоже подвергся решительной реорганизации. Его возглавил опытный А.П. Коноплёв, который уже строил Оленегорский ГОК. И внутри треста возникли самостоятельные строительные управления: "Промстрой", "Жилстрой", "Рудстрой" и "Отделстрой", задачи которых вполне понятны по их названиям.

        К указанному сроку, концу 1961 года, обогатительная фабрика к пуску не была готова. Руда на карьере рудника "Железный" была добыта и, по согласованию с Госпланом СССР первая партия ковдорской руды (2 тысячи тонн) прошла пробную переработку на Оленегорском ГОКе. Концентрат, прошедший по оленегорской технологической цепочке был вполне кондиционным и удовлетворил оценочную комиссию специалистов. Этот эксперимент дал моральное воодушевление и строителям и горнякам Ковдора. Штат будущих технологов комбината пополнялся стремительно, они проходили производственную практику на предприятиях Оленегорска, Апатитов и Кандалакши. Строители завершали отделку и монтаж оборудования в цехах дробления и обогащения. Тяжелые дробилки и мельницы, поступающие по железной дороге в Ковдор разгружались единственным на станции 50-тонным краном (а некоторые цельные конструкции достигали веса до 70-тонн!). Однажды кран даже упал, произошло ЧП, правда без человеческих жертв. Да и как не быть ЧП? Чтобы доставить в строящийся цех тяжеловесное оборудование, будущую станину дробилки или мельницу, - её клали на стальной огромный лист и два бульдозера на тросах волокли эту махину в цех по земле с огромным риском для жизни работников и целостности самой конструкции. Некоторые тяжелые двигатели везли в кузове МАЗ-525, засыпанном предварительно песком или грунтом. Уже после установки тяжелых конструкций на станины, строители заделывали стены цеха и подводили необходимые инженерные сети. Были огромные проблемы с оборотным технологическим водоснабжением и пульпо-насосным хозяйством, строились склады под взрывчатку, ремонтно-механические службы и многое, многое другое. Принимая в расчёт волнообразно возросшую нагрузку на комбинат и строительный трест,  Совнархоз перенёс срок ввода в эксплуатацию производственных мощностей в Ковдоре на 2-й квартал 1962 года. Положение осложнялось ещё и тем, что на Череповецком металлургическом заводе в 1962 году вступала в строй действующая третья доменная печь, а рудного сырья для обеспечения её работы не хватало. Срочно нужен был Ковдорский концентрат.

        Во втором квартале 1962 года Ковдорский ГОК возглавил Г.А. Голованов, ранее работавший главным инженером Оленегорского ГОКа и имеющий серьёзный опыт работы в пусковых условиях предприятия. И вот настал день 25 июля 1962 года - первая прокрутка и испытание первой секции обогащения под технологической нагрузкой. Обставили это событие торжественно, - с духовым оркестром и речами. Подали руду, загремели дробилки, пошли конвейера, закрутились мельницы и классификаторы и на магнитном сепараторе появился первый влажный концентрат. Молодой главный инженер комбината Алексей Сухачев подставил папиросную коробку и набрал в неё первый образец Ковдорского железорудного концентрата! Мечтал уже тогда оставить этот коробок для будущего музея. Но в суете торжеств и в авралах переделок и поломок этот раритет не сохранился. А поломки и аварии не заставили себя ждать. При пробных технологических прокрутках оборудования повсюду выявлялись протечки и прорывы. На пульпонасосной №2 произошел разрушительный гидроудар, на хвостовом хозяйстве отказывали насосы, коллектор оборотного водоснабжения разрушился и так далее практически на всех участках комбината.

         Но, тем не менее 5 сентября 1962 года были отгружены первые шесть вагонов ковдорского железорудного концентрата. И на следующий день в торжественной обстановке состоялся митинг и эти вагоны с надписью: "Тебе, Родина, из Ковдора!" двинулись в сторону Череповца. Эта дата считается официальным днём пуска в эксплуатацию Ковдорскго горно-обогатительного комбината. Хотя официально государственная комиссия подписала акт приёмки комбината только 22 декабря 1962 года. 

Ковдорский ГОК в 1963 году.

                С 1 декабря 1962 года в городе началось регулярное автобусное движение, с сентября начала работу новая средняя школа №17. Директором этой школы почти 50 лет непрерывно проработала легендарная Фетта Ильинична Семёнова, Почётный гражданин Ковдорского района, Заслуженный педагог. В городе уже действовали два детских сада и ясли "Малышок", кинотеатр "Юность", тринадцать магазинов, три столовые, больница с поликлиникой, было построено 52 тысячи квадратных метров жилья, действовали база ОРСа и подсобное хозяйство.

          Летом 1963 года открылся аэропорт, самолётами АН-2 стало удобнее добираться в райцентр - город Кировск. При постройке известкового завода возникли проблемы с переносом находящейся на месте строительства пограничной комендатуры и с прокладкой к строящемуся объекту железнодорожной ветки, длиной 1,5 км и бетонной автодороги. Как всегда смежники тянули с решением этих проблем и Ковдорский ГОК самостоятельно выполнил и постройку обеих дорог, и снос деревянного здания комендатуры. Пограничников переселили в новый типовой жилой дом,  только что построенный на улице Горняков-28, где они обитают и сегодня.  В 1964 году открыли собственный роддом, в сентябре - музыкальную школу на 50 ребятишек. Она располагалась в коттедже по адресу: ул. Зелёная д.5 (позже там разместилась служба КГБ). В июне была запущена поселковая АТС на 500 телефонных номеров. В основном она предназначалась на нужды производства, но частично поделились и с жилым фондом.  На площади Ленина начало работу кафе "Вечерняя Заря" на 48 мест и открылся детский садик "Чайка". Заселили комбинатовское общежитие по ул. Победы дом 4 (сегодня в нём расположены военкомат и пенсионный фонд).  С 6 марта 1964 года директором Ковдорского ГОКа стал Алексей Иванович Сухачев. Шла огромная и нервная работа по отладке всех технологических звеньев комбината, вводилась в эксплуатацию вторая очередь, подготавливалась к работе мощности  уже третьей очереди комбината. 

          Здесь следует отметить забытый ныне факт, неизвестный широкому кругу ковдорчан, не специалистов в горнорудном деле. С момента создания Ковдорского рудоуправления, а затем и преобразованного из него Ковдорского ГОКа велись работы не только в направлении добычи и обогащения железорудного концентрата, но и промышленного освоения всех богатств нашего месторождения. С 1962 года один рудник под названием "Железный" добывал открытым способом руду для получения железного концентрата, а второй рудник КГОКа - "Слюдяной", на северо-востоке от посёлка Ковдор начал открытую пробную добычу вермикулита, а затем и шахтную добычу флогопита с отбором проб слюды по методу В.И.Тернового. Параллельно рассматривался в научном разрезе план построения фабрики по обогащению редкоземельных металлов и в перспективе шли исследования по промышленной добыче апатита и бадделеита. Ещё в 1963 году, когда директором ГОКа был Г.А. Голованов, впервые началось обсуждение идеи создания единого комплексного горного предприятия с включением в него и Ёнского рудоуправления, то есть всех горнорудных объектов нашего месторождения. Тогда не пришлось бы дробить и создавать новые подразделения транспортного обеспечения и ремонта, складские, подсобные, энергоснабжающие и все прочие хозяйственные службы, вплоть до объектов соцкультбыта, как это потом случилось после 1967 года, кода организовался ГОК "Ковдорслюда" и пришлось полностью создавать заново службы, необходимые отдельному предприятию. С 1972 года в ГОК  "Ковдорслюда" включили объекты Ёнского рудоуправления и рудник "Слюдяной" переименовали в рудник "Ковдор", так как в состав ГОКа вошёл рудник "Ёна", работавший в посёлке Слюда с 1935 года. Под единой крышей "Ковдорслюды" стали работать и рудник Чалмозеро по добыче пегматита и рудник в Риколатве. И всё это отдельно от железорудного Ковдорского ГОКа, который подчинили Минчермету в 1964 году, а все "непонятные" Череповецким металлургам лишние производства каких-то там слюд и вермикулитов спихнули Госстрою. Алексей Иванович неистово бился с партийными и министерскими деятелями за единый комплекс, за цельное горно-рудное предприятие. И не из соображений единовластного руководства, а только для пользы дела, для блага всей страны, в конце концов. Но не удержали в одних руках и под общей стратегией всё горнорудное хозяйство Ковдора. И где теперь "Ковдорслюда"? И завод по переработке редкоземельных металлов не стали строить, и по переработке меди и титана предложения были, и нет кирпичного завода и известковый завод бросили. Да много чего наворотили. На каждую несостоявшуюся и нереализованную идею есть объяснения, есть важные и весомые обоснования, но всё-таки жаль. Город был бы богаче и стране больше бы польза была.

          Все эти ломки и дробления единого мощного организма, за создание которого бился и всегда переживал душой А.И. Сухачев, произошли не только от некоторых ошибок и неудач 1964 года, когда потребители не приняли первые партии вермикулита или железного концентрата в Англии. Это были отголоски и политических, всесоюзных проблем в стране. В Москве скинули Никиту Хрущёва, реорганизовали ВСНХ в отраслевые Министерства, размахивали дубинами по крупному, было не до нужд и проблем какого-то мелкого посёлка в далёком Кольском Заполярье. Да и упомянутые проколы на наших новых производствах были не глобальные, а скорее возникшие от неопытности и даже излишней старательности начинающих горняков. Так, например, первый вермикулит отправили потребителю в сыром виде, а там, оказывается, ждали вспученный или обожженный и нашу первую партию списали в брак. Пришлось заказать на Уральском заводе обжиговые печи и налаживать их работу. А в Англии вышел просто конфуз: стараясь угодить первым капиталистическим потребителям, на Ковдорском ГОКе концентрат высушили сверх меры, до 0,1% влажности. А в порту Глазго при перегрузке, он начал очень сильно пылить и портовые власти оштрафовали англичан-потребителей, вышел скандал, концентрат поливали водой и испортили его кондиционное по контракту влагосодержание.

        Но ещё и не такие отголоски кремлёвского переворота 1964 года пришлось пережить А.И. Сухачеву. В интервью мне он рассказывал, что в 1966 году по стране прокатилась новая тенденция - вспомнили и решили снова частично применить в промышленности методику использования сталинских лагерей. То есть при нехватке рабочих рук и для экономии затрат на строительство использовать труд заключённых. Так появились лагеря на новостройках в Апатитах и Мончегорске, на Нивской ГЭС и некоторых других объектах области. В народе их называли "химией" - впервые обкатали эту практику на постройках химзаводов в Воскресенске, Тульской области, на Урале и в Сибири. Практически до самой перестройки в некоторых местах всё ещё сохранялись остатки этой премудрой практики. Действительно, - очень снижается себестоимость строительства объектов: заключённым не нужно строить жилья, школ, магазинов, садиков и всего прочего, очень экономно - казарма, кухня и работа под охраной, вот и все затраты. Но Алексей Иванович хитростью отбился от такой перспективы, не хотел строить город с уголовными преступниками, а создавал молодой и комсомольский коллектив ковдорчан. Он заявил начальству, что это опасно, что рядом с Ковдором граница, авось сбегут тати. И начальство, струхнув, отступило.

          И не раз ещё хитростью, не мытьём, так катаньем, добивался своего Алексей Иванович, добивался решения нужных и необходимых вещей для жителей города и для потребностей своего любимого детища - комбината. Так, например был построен наш городской Дворец культуры. По нормам 1964 года посёлку городского типа на 5 тысяч жителей полагался деревянный клуб на 300 мест с киноустановкой. Но население уже стремительно приближалось к 10, а вскоре и к 12 тысячам человек и строители треста "Ковдорстрой" уже выстроили себе клуб "Строитель" на 400 мест на улице Кошица, а в кино жители молодого посёлка всё ещё ходили на Старый Ковдор. И Алексей Иванович в Москве, на крупном отраслевом заседании заявил, что нам, горнякам Ковдорского ГОКа, просто негде провести партийное собрание, актового зала даже нет, а коммунистов на комбинате уже тысячи! И профсоюзная организация требует развернуть культурно-просветительскую работу на комбинате. И написали они письмо-жалобу на имя Ф.Д. Устинова, председателя Совета министров. Чиновничий ответ был милостив: "решить вопрос положительно". (Подробности этой истории можно посмотреть на нашем сайте по ссылке: http://kovdor-open.ru/video/интервью.html )  Молодой директор комбината Сухачев получил в Москве проект Дворца культуры, какой дали, и вручил его строителям: "приступайте с лета 1965 года строить, мы всё финансируем за счёт комбината". Строители схватились за голову - это же проект для южного города, для Краснодара или Крыма: повсюду стёкла, открытый двор, световая галерея на колоннах, которая промёрзнет снизу, как снег будете чистить зимой во дворе? (И действительно - это и сегодня постоянная головная боль директора ДК, сугробы во внутреннем дворике). Но отступать было некуда, такие же проекты уже возводились и в Апатитах и в Заполярном, головотяпство пределов не знает.... И Дворец культуры был построен и сдан в эксплуатацию в ноябре 1967 года, поэтому и получил название "имени 50-летия Октября". А принадлежал он профкому комбината, также, как и возведённый в 1966 году профилакторий, и спортивный стадион, и бассейн "Чайка. Все эти объекты были построены на средства комбината и служили его работникам.

 

        В начале 70-х началась в Ковдоре, как обычно уже, аврально-ударная эпопея: строительство апатито-бадделеитовой фабрики (АБОФ). Подготовительные работы на опытной фабрике комбината велись ещё в 60-е годы, размещение будущей промплощадки утвердили в 1963 году. Но Минчермет, которому был подчинён Ковдорский ГОК очень неохотно смотрел на саму идею комплексного использования нашего месторождения, считая, что эта "затея молодых инженеров" помешает  ритму работы основного производства, итак постоянно хромающего то на одну, то на другую ногу. Молодые инженеры, а это, прежде всего, А.И. Сухачев, В.Г. Мелик-Гайказов и работники техотдела КГОКа. Они бомбили руководство запросами, напоминаниями о Постановлении правительства по вводу мощностей минеральных удобрений от 23.05.1968 года, где уже учитывалось и производство апатитового концентрата в Ковдоре. Академия наук уже обосновала эффективность этого проекта и определила будущих потребителей, а проектные институты "Гипроруда", "Механобр" и другие работали над техническим заданием и выдали наконец, в мае 1972 года, проектно-сметную документацию строительно-монтажных работ. Это только краткое изложение кабинетно-бюрократических сражений, а когда трест "Ковдорстрой" приступил к исполнению проекта на практике, проблемы только умножились.

        Сроки, как и всегда были привычно сжатые - всего два года давалось на строительство и пуск в эксплуатацию АБОФ. А кроме основного проекта строителям и энергетикам сразу же пришлось решать и другие задачи: мощности ЛЭП-110 не хватало уже и самому ГОКу и разросшемуся городу, - начали тянуть дополнительную линию ЛЭП 110/154 и строить новую подстанцию 40-А. Не хватало питьевой воды, потребовался новый водовод, на расчистке промплощадки сил строительной техники тоже не доставало и горняки своими силами провели взрывные работы и выделили горную технику: бульдозеры, экскаваторы, подъёмные краны. Но всем было понятно, что к сроку сдать объёкт невозможно никак. И тогда в бой позвали на подмогу комсомольцев.

        Из воспоминаний Антона Демьянчука: "Опыт ударных комсомольских строек нами уже был опробован на практике, и у нас в Ковдоре, и в области, и вообще по всей стране, мы знали чем отличается обычная стройка от ударной. Так, например, у нас в Ковдоре мы опробовали активизацию сдачи строительных объёктов с помощью комсомольцев: при строительстве бассейна "Чайка" и некоторых жилых домов в новом микрорайоне комсомольцы в свой выходной день работали подсобными рабочими или по своей специальности, помогая основным строителям. Бассейн и новые трибуны стадиона строили ударно, зная что важное, общее дело, необходимо всем нам, жителям молодого города. А при постройке жилых домов, каждый отработавший набирал часы-трудодни, и они шли в зачёт внеочередного получения квартиры или продвижению в списке очерёдности. Проблема с жильём была постоянно острой. Но крупный промышленный объект - это совсем другое дело. В случае получения статуса Всесоюзной ударной стройки это означало, что будет установлен централизованный (из Москвы и далее по цепочке) контроль за поставками материалов и оборудования, строгое соблюдение сроков поставок, контроль за качеством и постоянная дополнительная отчётность наверх, по комсомольской уже структуре, за сдачей каждого мелкого объекта. На местах - это организация дополнительного соцсоревнования и комсомольского контроля за сроками и качеством, ответственность перед партийными и комсомольскими органами за каждый промах, за каждый участок работы". В общем горняки в лице А.И. Сухачева попросили комсомольцев дать хорошего пинка строителям, полезного и необходимого. Но не всё так просто. Поначалу в Кировском райкоме и в Мурманском обкоме комсомола об этом и слушать не захотели: и так в области уже три ударные стройки всем невы треплют: Кольская АЭС в Полярных Зорях, Апатиты и Мончегорск. Но после смены руководства в Мурманском обкоме и под нажимом влиятельных сторонников А.И. Сухачева из Москвы, нашего Антона Демьянчука отправили в ЦК ВЛКСМ. Он вернулся в Ковдор с победой и его ещё на вокзале встречали как героя. Подробнее об этой истории можно посмотреть материал на нашем сайте в разделе "ВИДЕО/Интервью"  https://kovdor-open.ru/video/интервью/838-комсомолец-антон-демьянчук.html или фильм из цикла "Говорит и показывает Ковдор" https://youtu.be/donxzEpSOdQ 

 

строительство корпуса АБОФ                            у макета IV-й очереди комбината А.Демьянчук, В.Сулимов

        Начальником штаба Всесоюзной ударной комсомольской стройки был назначен Юрий Евдокимов, потом, в начале 2000-х годов ставший губернатором Мурманской области. Сложив все усилия строителей, горняков и комсомольцев воедино, и подчиняясь принятой в те годы показушной практике сдачи объёктов, с помпой и в указанные сроки - АБОФ объявили сданной в эксплуатацию в последних числах декабря 1974 года. И даже произвели некую имитацию технологической прокрутки оборудования. После чего, в течении практически всего 1975 года, с неимоверными авралами многие узлы дорабатывали, меняли, монтировали недопоставленные флотомашины, запускали сгустители и снова их гасили, ставили мельницы, вакуум-фильтры, переделывали конвейера и систему дымовой очистки. Вплоть до того, что срезали все размороженные зимой батареи, сварили новые тепловые обогреватели, застеклили все окна стекло-блоками, вместо вылетевших от первых же взрывов стандартных рам. И долго ещё, приходя на ночную смену мы оставляли следы резиновых сапог в свежем, днём положенном бетоне. Но АБОФ работала, сквозь рывки, авралы и аварии постепенно стала накапливать первый концентрат в силосные банки, и 24 июля 1975 года состоялся торжественный митинг, посвящённый отправке первого эшелона из шести вагонов апатитового концентрата.

 

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.....